Иногда они умирают - Страница 81

– Смогу.

Он кивнул.

Я внес котелок и принялся раскладывать еду.

– Здесь пять мисок, – улыбнулась Тисса и посмотрела на меня с легкой насмешкой, ожидая, что я поспешу признать свою ошибку. – А нас четверо.

– Знаю, – ответил я, отдав каждому его порцию, и налил в лишнюю немного супа.

– Похоже, у нашего гида завелся невидимый друг, – сказал Джейк, немного повеселевший уже после нескольких ложек горячей сытной еды.

И он даже не знал, насколько оказался прав.

Быстро поев, я взял миску, поднялся и вышел из палатки, заметив, как Дик выразительно покрутил пальцем у виска.

На улице было холодно и темно. Пронизывающий ветер гулял по склону, словно на санках съезжая с зазубренной вершины Аркарама, разгонялся на середине и со свистом мчался вниз, к леднику. К счастью, камни довольно хорошо заслоняли нас. Иначе палатка бы уже давно тряслась от его порывов, а палки, брошенные Диком у входа, утащило и скинуло в пропасть.

Я поставил миску на землю недалеко от палатки. Выключил фонарь. Запрокинул голову.

Нигде нет такого неба, как в Кайлате. В нашем мире, наполненном городами, магистралями и мощными фонарями, звезды казались приклеенными к тусклому своду, подсвеченному электричеством мегаполисов. Здесь было видно, что разноцветные огоньки далеких солнц расположены слоями – одни ближе, другие дальше. Млечный Путь расходился в стороны двумя сверкающими рукавами, а наша галактика, мерцающая всеми цветами небесного пламени, закручивалась спиралью…

Небо полностью очистилось от туч. Контуры гор врезались в него, окруженные венцами звезд. Таких же холодных, как ледники вершин.

Озноб пробрался под мою куртку, и только тогда я вернулся в палатку. Свет в ней уже был погашен. Я забрался в свой спальник, и Тисса тут же протянула руку, ища мою ладонь. Я легко пожал тонкие пальцы и услышал ее глубокий, успокоенный вздох и тихий шепот:

– Все нормально? Там, снаружи?

– Да. Спи.

– Все меры безопасности принял? – поинтересовался Дик, лежащий у дальней стены. За насмешкой тренер старался скрыть тревогу. – Нас никто не сожрет во сне?

– Нет, – улыбнулся я невольно. – Сначала разбудят.

Он проворчал что-то невразумительное в ответ и больше ничего не сказал. Стало тихо. Но стоило мне расслабиться, закрыть глаза, забыть всего на несколько мгновений о трудном пути, спутниках и маршруте, как меня начал обволакивать упорный беззвучный зов. Мой ганлин, надежно спрятанный в рюкзаке, стоящем рядом, настойчиво звал меня. Он хотел, чтобы я взял его, вышел из палатки, подальше от чужих людей, и позволил ему заговорить. А может быть, через него со мной общалось неведомое существо, принявшее облик гурха. Оно обещало дать мне силу и знания, которыми я не обладал, спокойствие и отрешенность, безопасность и мудрость. Искушение было очень велико. Мне уже виделись не вполне реальные картины прекрасных освещенных солнцем вершин, зеленые долины с белыми пенящимися реками, горы, уходящие вдаль и тающие на горизонте – синие дымчатые силуэты, – туда звала меня флейта. Но пальцы засыпающей Тиссы вдруг крепче сжали мою ладонь, и я очнулся, стряхивая наваждение, прислушался к ее ровному дыханию и наконец провалился в глубокую мягкую темноту.

Не знаю, сколько времени я спал, но проснулся внезапно и резко от легкого потряхивания – кто-то настойчиво теребил меня за плечо. Открыл глаза и тут же услышал дрожащий шепот:

– Рай… Рай, проснись!

– Что случилось? – спросил я так же тихо.

– Там снаружи кто-то есть.

Было по-прежнему темно и немного душновато. Рассвет еще не наступил, но мне показалось, что он уже близко. Слышалось ровное, глубокое дыхание Дика, прерывистое, негромкое похрапывание Джейка, а за стенами палатки я уловил звук неторопливых, размеренных шагов. Чуть скрипнули мелкие камешки, звякнула миска.

Тисса сжала ледяными пальцами мою руку и затаила дыхание. Мне казалось, я слышу, как часто, испуганно колотится ее сердце.

Шаги стали приближаться. Неведомый гость подошел к палатке и остановился возле нее. Мне показалось, что он сейчас откинет входной клапан и заглянет внутрь. Тисса резко вздохнула, я почти ощутил липкий страх, затопивший ее с головой. Тот самый, который заставлял путешественников, ночующих в горах, выбегать из укрытия в темноту, буран, холод и погибать. Потом их трупы находили – замерзшими и занесенными снегом, с лицами, искаженными ужасом до неузнаваемости. Или не находили вовсе.

Я крепче сжал ее ладонь и представил свою силу чем-то вроде теплого мягкого покрывала, «укрыл» им Тиссу и прошептал:

– Сейчас он уйдет.

Ее прерывистое дыхание выровнялось, пальцы потеплели, паника начала отступать. Тот, кто был за дверью, громко засопел, недовольный тем, что перестал чувствовать болезненные эмоции, щедро текущие прежде из палатки, завозился, задевая чем-то за входной клапан. Его смущал отголосок моей силы и не давал войти внутрь. Потом, после нескольких невыносимо долгих минут, снова послышалась приглушенная возня, бряканье миски, а затем неторопливые удаляющиеся шаги.

– Все. Он ушел, – прошептал я, обращаясь к Тиссе.

– Кто это был? – спросила она очень тихо. – Еще один одержимый?

– Нет. В горах погибло слишком много людей. Часто они скитаются здесь и после смерти. Им одиноко, а живые люди притягивают. Кайлатцы называют их шепчущими. Или невидимыми собеседниками.

– Это для них ты оставлял еду?

– Да.

– Рядом с тобой постоянно происходит какое-то безумие, – сказала она с досадой и, судя по шелесту спальника, отвернулась от меня. – У тебя просто дар оживлять и притягивать к себе всякие жуткие вещи.